Сорокин: "Бердыев - величина и для "Рубина", и для отечественного футбола"

Президент казанского клуба Валерий Сорокин рассказал о затухшем конфликте главного тренера Бердыева и гендиректора Громова, о новой системе премирования и о кредите доверия тренеру команды.

- В декабре Бердыев рассказал о Громове, что у них нет взаимопонимания, что месяцами он Громова не видит, что он задерживает контракты и так далее. Все равно из уст уважаемого человека такое прозвучало. Сейчас это преодолено, как вы считаете?
- Я считаю, преодолено, с одной стороны. С другой стороны, это было немножко гиперболизировано и тогда. В обстановке глобальной проверки, нервной. У нас, кстати, в этом сезоне была единственная затяжка по зарплате, как раз, когда проверка шла. Летом прошлого года мы перешли на новый финансовый год – теперь он с 1 июля по 30 июня. То есть мы его приблизили к футбольному календарю. Теперь все наше финансовое планирование идет не по календарному году, а по футбольному. В принципе, один из приоритетов, который перед Громовым был сформулирован, - исключить случаи задержки зарплат в текущем сезоне. Плюс нам немножко в наследство от прошлого сезона досталось долгов, в том числе по зарплате и премиям, соответственно, надо было ликвидировать и их.

- Финансовую составляющую стабилизировали сейчас в клубе?
- Нет задолженностей по зарплате. То есть последнюю зарплату с премиями мы выплатили в марте за февраль. Это обычная практика, когда в следующем месяце платится зарплата за предыдущий. В апреле мы выплатим за март. Источники понятны, и сомнений в том, что мы выплатим, у меня нет. До конца финансового года я просматриваю, что здесь проблемы не будет. Плюс нам удалось сократить долг, с которым клуб входил в сезон. С точки зрения финансового результата я очень доволен. Кроме того, тренерский штаб плавно переходит на новую систему оплаты труда. Это еще одно из последствий решения попечительского совета. Попечительский совет намекнул на то, что надо бы увязать систему оплаты игрокам и тренерам со спортивным результатом. Нельзя сказать, что этого раньше не было. То есть система премирования существовала, но если сопоставить гарантированные твердые зарплаты и бонусы, то перекос был полностью в пользу твердых зарплат.

- В контракте Бердыева это тоже предусмотрено?
- В первую очередь мы начали с главного тренера. А под него потом причесали контракты тренерского штаба. Причем мы предложили тренерам выбрать либо новую систему, либо остаться на фиксированной старой. Только один остался на старой схеме, а все остальные выбрали новую. Более того, с учетом того, что команда вышла в четвертьфинал Лиги Европы, им начислено уже больше, чем было бы. То есть результаты пошли вверх. Не говоря уже о том, что какие-то фиксированные суммы (базовые оклады) умеренно, но тоже были приподняты. Теперь существуют две системы премирования. Одна из них касается внутреннего чемпионата, там своя система. Причем как раз от спортивного дивизиона пошли предложения о ее модернизации. В том числе этот вопрос Андрей Громов на нынешней неделе будет обсуждать с Курбаном Бердыевым в Турции. То есть будет модернизирована существующая система премирования во внутреннем чемпионате. Для еврокубков она уже разработана. Она сразу вписана в контракты. Соответственно там разные шкалы в зависимости от уровня турнира – Лиги чемпионов или Лиги Европы. Принцип простой – чем дальше ушли по ступени, чем грандиозней результат, тем грандиозней гонорар.

- Кредит доверия Бердыева каков?
- У меня нет никаких проблем в общении с ним. Наоборот, я считаю, Курбана Бекиевича величиной, звездной величиной и для "Рубина", и для отечественного футбола. Как любой достаточно сильный и харизматичный человек, естественно, он имеет амбиции. Тем более, он человек сложившийся, учитывая его возраст, опыт, заслуги. Я считаю свои отношения с ним достаточно рабочими. В сегодняшней ситуации я не понимаю, почему надо ставить вопрос о кредите доверия.

- После все того же декабрьского попсовета вы сказали журналистам, что Бердыев может уйти только в том случае, если "Рубин" займет последнее место в чемпионате России. Это была шутка?
- Обычно я люблю использовать какие-то образные обороты речи, "юродивые" высказывания, как я их называю, двусмысленности. Неудобство состоит в том, что потом их принимают за чистую монету. У меня просто манера такая говорить. Публично стараюсь воздерживаться от них, но не всегда получается, что-то проскальзывает. Соответственно, это была гипербола, говорящая о том, что должно произойти что-то такое экстраординарное, чтобы что-то изменилось. То есть не надо вульгарно понимать, что мы смотрим таблицу чемпионата: "Ага, в зоне вылета, ну, получай". Я хотел сказать, что должно произойти что-то типа челябинского метеорита.