Футбольный экономист Дмитрий Дагаев: “На трансферную стоимость игрока влияют даже внешность и количество подписчиков в Twitter” эксклюзив

С каждым годом футбол становится для мира всё более сложным и значимым явлением: в него проникают новые технологии, вливаются крупные суммы денег, футбольные события зачастую тесно переплетены с событиями политическими и экономическими. Очевидно, что в таких условиях появляется необходимость в более пристальном внимании к его реалиям. В связи с этим актуальность набирает новое научное направление – спортивные исследования, – которое объединяет ученых-экономистов, математиков, социологов и многих других. С одним из популяризаторов науки футбола в России, заместителем проректора НИУ ВШЭ и заведующим научно-учебной лабораторией исследований спорта Дмитрием Дагаевым корреспондент портала “Евро-футбол.ру” Валерия Моисеева обсудила особенности футбольной экономики в России, проблемы предсказания результатов матчей и формирования трансферной стоимости.

“Не исключаю, что через 20 лет самый дорогой футболист мира будет стоить миллиард евро”

- Дмитрий, расскажите немного о себе: где Вы учились, какие у Вас научные интересы, как пришли к тому, чем сейчас занимаетесь? 

- Первое моё образование – математическое, второе – экономическое, и да, наверное, не совсем очевидно, почему я вдруг занимаюсь спортивными исследованиями. Придя работать в Высшую школу экономики, я изначально вёл курсы, которые находятся на стыке математики и экономики. Со временем научные интересы стали смещаться в сторону спорта. Это область, где мои хобби и болельщицкий интерес совпали с компетенциями, которыми я обладаю как учёный. Я стал писать работы, где анализировал форматы крупных международных соревнований. После начал задумываться о том, чтобы сделать это основной областью своих профессиональных исследовательских интересов. Так я оказался в данной сфере. Мне кажется, что каждый человек должен заниматься тем, к чему у него лежит сердце. У меня сейчас это замечательным образом получается.

- Наверняка одна из наиболее интересных тем для экономиста – трансферный рынок. Что интересного вы могли бы отметить там в последнее время?

- Это в целом достаточно закрытый рынок, на котором очень мало информации, при этом она может существенно влиять на цену футболистов. С точки зрения экономиста, трансфер – это сделка между сторонами, у которых разный объем информации о предмете сделки (игроке). Игрок знает своё функциональное состояние, команда, которая продает его, тоже, скорее всего, осведомлена о потенциальных проблемах. Например, в этом межсезонье имела место ситуация, когда ЦСКА был близок к подписанию Абеля Эрнандеса из "Халл Сити". При медобследовании у футболиста вскрылось большое количество травм, которые в итоге не позволили заключить сделку. Это как раз показывает, что данных недостаточно. Но сейчас их становится всё больше. У ведущих клубов есть базы, позволяющие получать значения по огромному количеству показателей игры каждого футболиста. Это делает рынок более открытым и понятным для всех сторон. Мне кажется, рано или поздно мы придём к тому, что асимметрия информации будет влиять в гораздо меньшей степени на ценообразование на этом рынке.

- Что оказывает влияние на стоимость игрока, помимо его чисто футбольных характеристик?

- Вы будете смеяться, но число подписчиков в Twitter – это важный фактор, который определяет трансферную стоимость или зарплату игрока. Потому что это создает большие возможности для маркетинга. С помощью подписания такого игрока, клуб может увеличить продажи атрибутики, привлечь больше болельщиков на стадион. Существуют исследования, которые показывают, что при прочих равных футболисты, у которых больше подписчиков в социальных сетях, получают большую зарплату. Хорошо это или плохо, не знаю, но это факт. Есть также исследования, доказывающие, что внешне более привлекательные футболисты больше зарабатывают. Опять же, например, потому что большая аудитория будет покупать атрибутику с изображением красивых игроков.

- В последнее время на трансферном рынке много случаев, когда за футболиста платят намного больше, чем он действительно стоит. Неймар, Кепа, примеров достаточно. Насколько такие ситуации влияют на рынок с экономической точки зрения?

- Конечно, значительно влияют. Это происходит из-за того, что талант в футболе не масштабируем. Каждой команде нужно набрать 11 игроков. Невозможно вместо одного очень хорошего футболиста взять двух средних, они уже не поместятся на футбольное поле. Поэтому за тех, кто обладает уникальными талантами и может делать результат, начинается конкуренция между ведущими клубами. Получается рынок в рынке, когда у ряда ведущих футболистов повышается цена просто за счет того, что за них отдельно начинают конкурировать все команды, которые хотят добиваться хорошего результата. Поэтому мы видим, что трансферная стоимость так растет. Каждые 20-25 лет номинальная стоимость самого высоко трансфера увеличивается в десять раз. Не исключаю, что пройдет 20 лет, и мы дойдем до миллиарда евро за самого дорогого футболиста. Даже если мы скорректируем это на инфляцию и введем другие экономические поправки, всё равно это существенно выше, чем темпы роста мировой экономики. Это особенности так называемой экономики суперзвезд.

- Еще недавно казалось, что крупным агентом на футбольном рынке стал Китай, было довольно много громких трансферов. Однако в последнее время с их стороны наблюдается некоторое затишье. Как вы могли бы прокомментировать эту ситуацию? Не напоминает ли это историю с "Анжи", только в более крупных масштабах?

- Это всегда непонятно. Когда рост какого-то рынка происходит из-за нескольких людей, которые вкладывают огромные средства в собственные проекты, предсказать, что они дальше захотят делать, очень сложно. Появляется много рисков с точки зрения устойчивости финансовой модели клуба и его спортивных результатов. Что касается Китая, тут ситуация пока не очень ясна. Нужно посмотреть, как всё будет развиваться дальше. Процесс становления рынка очень небыстрый. Ведь мало того, что нужно привезти каких-то отдельных звёзд, нужно, чтобы дети потянулись в спортивные школы, чтобы они подросли, заиграли у себя, чтобы потом вышли на международный рынок, и вот тогда можно будет сказать, получилось сделать что-то конкурентоспособное на международном уровне или нет. Я бы призывал оценивать эффекты от такого рода политики не прямо сейчас, а спустя хотя бы 10 лет, когда поколение, которое сегодня вступает в осознанный возраст в спортивных школах, заиграет во взрослых командах и попробует выйти на международный рынок. Если возникнет спрос на молодых китайских игроков, мы действительно увидим, получилось ли создать новый рынок.

“Когда политические аргументы доминируют над спортивными соображениями, спроса на точные методы анализа нет”

- Вы стараетесь заниматься популяризацией своей научной сферы и даёте прогнозы на матчи. В частности, перед чемпионатом мира Вас можно было увидеть в роли участника одного проекта с прогнозами на матчи предстоящего турнира. На стадии группового этапа и 1/8 вы использовали определенные модели для вычисления возможного результата (рейтинг ФИФА, трансферная стоимость). Но на более высоких стадиях предсказания стали больше похожи на рассуждения коллег-журналистов, которые основывались скорее на общих ощущениях от игры команд. Почему так?

- Нужно учитывать специфику каждого проекта. Всё-таки этот был предназначен для широкой аудитории, и моя задача состояла среди прочего в том, чтобы рассказать, как я принимаю те или иные решения. Если бы передо мной стояла цель написать научную статью, я бы, конечно, применял другие типы моделей и факторов, влияющих на исход матча. Факторов было бы гораздо больше, и предсказательные модели были бы намного более тонкими. Однако в рамках этого проекта необходимо было рассказать о том, какие подходы к предсказанию исходов игры существуют в принципе.

В чем состоит проблема, когда пытаются дать точный прогноз на результат одного матча? Дело в том, что поединки чемпионата мира – это единичные события. Если у нас есть некое действие, которое повторяется часто, мы можем построить предсказательную модель. Например, если мы миллион раз подкидываем монетку, и она у нас половине случаев ложится орлом, в половине – решкой, то на миллион первый раз мы можем построить такую предсказательную модель: с вероятностью ½ выпадет орел, с вероятностью ½ - решка. Если мы рассмотрим какой-то один конкретный матч между двумя конкретными сборными, то здесь всё сложнее. Эти сборные, возможно, играли всего несколько раз в своей истории. При этом матчи могли состояться когда-то очень давно, когда команды были в совершенно других составах, а национальные лиги из этих стран и их экономика - в ином состоянии. Поэтому использовать конечный набор наблюдений для того, чтобы дать точный прогноз на одну конкретную игру, очень сложно. Тем не менее, на что-то ориентироваться можно. Мы можем абстрагироваться от конкретных названий и рассмотреть все поединки, в которых участвуют команды, скажем, похожей трансферной стоимости. И тогда, если мы заметим, что коллективы подороже обыгрывают коллективы подешевле с определенной частотой, то мы сможем построить прогноз - этот матч завершится с неким результатом с такой-то вероятностью. Дальше вопрос состоит в том, чтобы добавлять всё новые и новые факторы, которые оказывают влияние на исход. Сюда могут относиться страна проведения чемпионата мира, конфедерации, которые представляют конкретные национальные сборные, климатические условия, дисквалификации, то есть можно довносить очень много разных пунктов. При этом чем больше факторов мы учитываем, тем модель становится более сложной, и тем труднее о такой модели популярно рассказать.

- Насколько точны такие прогнозы с множеством факторов, и как активно они используются в современном футболе?

- Точный прогноз построить никогда нельзя. Нужно понимать, что любое спортивное событие имеет вероятностный характер. Когда прогнозиста обвиняют в том, что его предсказание не сбылось, это то же самое, что обвинять метеоролога в дожде вместо предсказанного им солнца. Прогнозист может сказать, что с такой-то вероятностью событие завершится чем-то одним, а с такой-то вероятностью – чем-то другим. Но так бывает, что маловероятные события тоже происходят. Так что если мы видим, что реализовалось маловероятное событие, это нормально, так бывает.

Насколько это хорошо и активно используется? К сожалению, сейчас - намного меньше, чем хотелось бы. Но, понимаете, для того, чтобы это всё можно было применять на практике, сам рынок должен стать к этому готов. Когда какие-то политические решения доминируют над, например, экономическими аргументами или соображениями спортивного характера, то спрос на точные методы принятия решений ниже. В такой ситуации решения принимают не исходя из необходимости увеличить шансы на победу, а исходя из того, чтобы, скажем, подтягивать уровень национальной сборной и поэтому не брать квалифицированных зарубежных игроков в команду, предпочитая более слабых, но имеющих российский паспорт футболистов. Это как раз один из таких примеров, где политическая составляющая доминирует над спортивным принципом. Поэтому, когда наш рынок сам созреет и придет к состоянию, при котором возникнет спрос на качественное принятие решений, тогда спортивные исследования и прогнозы будут более востребованными.

- Можно ли с помощью методов спортивных исследований точно просчитать стиль команды?

- Сейчас это очень легко делается. Получили широкое распространение технологии, связанные с цифровизацией футбольных матчей, и целый ряд компаний очень успешно занимается тем, что снимает поединки и оцифровывает их. Затем по имеющемуся набору данных можно находить закономерности и описывать, как команда распоряжается мячом. Например, по последовательности футболистов, которые владеют игровым снарядом, можно пытаться определять, предпочитает ли команда быстрые передачи или долгие позиционные розыгрыши. Например, Ласло Гьярмати, Хэвон Квак, Пабло Родригез записывали, как игроки команды передают друг другу мяч. Если видели, что по схеме “A-B-C-D”, то есть четыре разных футболиста, – это одна ситуация, один стиль. Если “A-B-C-B-A” – другая ситуация, другой стиль. “A-B-A-B” – третий стиль, и так далее. Вот так для испанского чемпионата они разбили все команды на соответствующие стили. Оказалось, что, действительно, “Барселона” не похожа ни на какие другие команды, прочие разбиваются на три большие категории, которые характеризуются либо позиционным розыгрышем, либо быстрым и стремительным. Такая кластеризация позволила разбить все клубы на разные категории и приписать каждой команде ту или иную манеру ведения игры.

- А что с пенальти? Многие считают, что это абсолютная лотерея. Можно ли просчитать вероятность победы одной из команд в серии одиннадцатиметровых?

- Такие работы существуют. Известно, что, во-первых, статистически команда, которая бьет первой в серии пенальти, выигрывает чаще, чем команда, которая бьет второй. Примерно разница составляет 60% на 40%. Это означает, что, может быть, существует какое-то психологическое преимущество или, наоборот, давление, когда в команде, которая знает, что её соперник уже забил пенальти, игрок испытывает дополнительное напряжение и чаще промахивается, чем тот, кто бьёт первым.

“Выводы о наследии чемпионата мира стоит делать, хотя бы, начиная с весны 2019-го года”

- Недавно в России прошел Чемпионат мира по футболу FIFA 2018. Почувствовали ли вы на себе эффект турнира? Был ли он вообще и какова его важность в долгосрочной перспективе?

- Я почувствовал. После чемпионата мира всерьёз зашел на сайт своего любимого футбольного клуба и посмотрел, не купить ли мне абонемент, например. Те, с кем я разговаривал, в один голос отмечали, что им турнир тоже понравился: и с точки зрения организации, и с точки зрения безопасности, всё было на самом высоком уровне.

Что произойдет дальше? Если мы посмотрим на посещаемость матчей в городах, которые принимали сборные со всего мира в июне-июле 2018-го, можно увидеть, что новые стадионы действительно привлекают больше болельщиков. Об устойчивом эффекте пока говорить рано, потому что, возможно, здесь сказывается определенная тоска по мундиалю. Пожалуй, проверить, осталось ли наследие чемпионата мира с точки зрения интереса болельщиков к футболу, можно будет весной 2019-го года. Я думаю, что это был важный толчок, который способен повернуть людей к футболу и с точки зрения боления, и с точки зрения занятия спортом, но фундаментально желание приходить на стадион определяется другими вещами: тем, насколько там будет комфортно, насколько хорошо играет команда, ценовой политикой. Нужно надеяться не только на прошедший турнир, но и настраивать всё, что касается менеджмента, маркетинга. Когда эти процессы будут работать правильно, тогда у нас и не будет незаполненных стадионов.

- Как насчёт женского футбола? Улучшится ли финансовая ситуация в нём и повысится ли интерес болельщиков?  

- У женского футбола есть свои особенности. Оказывается, что, скажем, отношение уровня зарплат в женском футболе к уровню зарплат в мужском коррелирует с несколькими очень удивительными переменными. Например, с долей женщин в национальном парламенте. Это говорит о том, что, возможно, есть какой-то фактор, например, общее количество институциональных, законодательных ограничений на то, чтобы женщины могли на равных участвовать на рынке труда, профессионально развиваться в любом виде деятельности. В тех странах, где таких преград меньше, оказывается больше женщин в парламенте, больше женщин, которые играют в футбол, там они получают и большую зарплату. А в странах, где есть искусственные границы,  вход на этот рынок оказывается затруднен. Структуры, ответственные за развитие футбола, должно идентифицировать те точки, в которых женщины могут сталкиваться с проблемой профессионального развития в области спорта. Очевидно, что тут есть некоторая специфика по сравнению с мужчинами, потому что девушки вынуждены принимать важные решения относительно того как строить семью и расставлять приоритеты. Но важно, чтобы государство принимало это во внимание и каким-то образом помогало строить профессиональную карьеру в области футбола. Вот это принципиальная особенность по сравнению с мужским спортом и про это как раз нужно думать.

"Хотим показать представителям РФС и клубов, как точные методы анализа позволяют добиваться лучшего спортивного или финансового результата"

- С июня 2018-го года в НИУ ВШЭ функционирует Лаборатория спортивных исследований. Расскажите подробнее, чем она занимается и какие направления наиболее интересны для её сотрудников?

- Лаборатория позволяет создать площадку, на которой собираются коллеги – учёные, преподаватели, студенты, аспиранты, интересующиеся вопросами спортивных исследований. Мы и раньше проводили отдельные курсы, семинары – и вот теперь нам удалось открыть свою лабораторию. Мы очень признательны Вышке, которая поддержала такую идею. У нас проходит еженедельный научный семинар, он открыт для всех желающих, и мы будем рады видеть тех, кто заинтересуется нашей тематикой. Анонсы публикуются на сайте, можно всегда посмотреть и выбрать те мероприятия, которые для вас наиболее привлекательны. Помимо этого, сотрудники лаборатории работают в различных проектах. Каждый вовлечен как минимум в один проект, который должен в итоге дать ответ на тот или иной исследовательский вопрос. Какие вопросы нас интересуют? Мы не ставим тесных рамок. У нас нет медицинских исследований и меньше гуманитарных работ. Мы сосредоточены скорее на точных прикладных методах анализа спорта. Нам важно дать формально точный ответ на тот или иной вопрос. Например, к чему приведет введение лимита на легионеров? Или что будет, если изменится формат чемпионата России? Основной задачей лаборатории является повышение уровня осознанности футбольных постановлений. Мы хотим, чтобы решения, которые принимаются спортивными федерациями или клубами, имели под собой строгие обоснования. Наша лаборатория является центром экспертизы, который такие обоснования готовит и предоставляет.

- Какой путь для лаборатории вы видите в перспективе?

- Мы не закрываемся ни от кого и будем рады взаимодействовать с коллегами из самых разных научных областей, которые обладают соответствующими компетенциями, но нужно понимать, что мы стараемся заниматься тем, в чём у нас есть конкурентные преимущества. И если говорить про тот коллектив, который собрался сейчас под знаменем лаборатории, то мы специализируемся в области анализа данных, формальных точных моделей, и эти преимущества мы хотим использовать в дальнейшем. При этом, если к нам придут коллеги, заинтересованные в гуманитарных исследованиях, мы с удовольствием постараемся найти точки соприкосновения.

- Вы сказали, что вам интересно, чтобы результаты исследований применялись на практике. Насколько высок интерес к таким работам со стороны агентов футбольного рынка?

- На Западе этот спрос действительно довольно высокий. Если мы говорим, например, про всё, что касается спортивной аналитики, то существуют различные методы определения параметров показателей спортивных матчей, учёт этих показателей при определении стратегии на игру, при выборе состава, при поиске трансферных предложений – всё это уже давно используется. Мы в этом плане несколько отстаем. Но мне кажется, что в ближайшее время такой спрос может появиться. Возможно, до настоящего момента мы сами недостаточно хорошо объясняли, чем наши исследования способны помочь, какие ответы и на какие вопросы они могут дать. Сейчас мы планируем показывать, как точные методы анализа закономерностей позволяют добиваться лучшего спортивного или финансового результата. Если у нас получится это внятно донести до тех, кто принимает решения на уровне клубов или федераций, такой спрос может появиться.

Задача, конечно, непростая. Однако, например, в июле совместно с РЭШ мы проводили конференцию по экономике футбола, на которую собрались не только представители академического сообщества, но и действующие руководители спортивных федераций, коллеги из оргкомитета чемпионата мира по футболу FIFA 2018, представители телевидения и футбольных клубов. Это площадка, на которой есть возможность определить, чем мы можем быть друг для друга полезны. Пока мы находимся далеко. Нам нужно в первую очередь рассказывать о себе, показывать, что умеем делать. Именно по этой причине наша лаборатория ставит себе целью научно-популярную деятельность. Мы будем писать много колонок, выступать с лекциями, давать интервью и стараться быть представленными в СМИ.